«Моя армейская Одиссея, или Дом, где меня нет» (Часть пятая)

Часть первая

Часть вторая

Часть третья

Часть четвертая

8 июля. Вот и пролетела неделя в армии, а кажется, что только вчера переступил её порог!

Интересное получается дело! Вроде бы не прошло и полумесяца, как покинул дом, а кажется, что это произошло нереально давно. Всё время вспоминаю родных. Как они там? Здесь, в армии, иначе начинаешь воспринимать родной Дом и свою прежнюю – ту жизнь. Дом, как ты далек, недосягаем и манящ! На ум приходят строки: «где-то в яблочном захолустье мама, мамка моя живёт». Здесь время летит незаметно (на гражданке иначе): час за часом, день за днём, незаметно уходят недели. Всё увиденное предстает в сознании сюрреалистической «картинкой». Ощущение нереальности: кажется, что ты из «потустороннего» мира наблюдаешь за происходящим со стороны. Ты сторонний наблюдатель, а мозг делает своё: анализирует всё увиденное, услышанное, в то время как сам ты работаешь. Двойная жизнь: жизнь «внешняя» – серая и непритязательная, о которой и говорить особо нечего (так как в сознании не откладывается), – протекает мимо серой рекой. «Внутренняя» жизнь – тихая, спокойная и незаметная – никому не подвластная.

Сколько бы я ни наблюдал взаимоотношения людей, всегда узнаю что-нибудь новое! Сколько людей, столько и «новшеств»! Только это там – «за колючкой». Здесь все окружающие кажутся такими же, как и их форма, аляповатыми, как рисунки детсадовцев. Да… Порой одежда «поглощает» человека, делая из него некую «пародию на жизнь».

В армии специфическая атмосфера и быт. Это бурлящий «муравейник» и грубая ненормативность. Хотя быт военнослужащего строго нормирован, о соблюдении норм никто особо не печалится. Это внешне всё регламентировано, а в головах – каша. Не успели призывники попасть в подразделение, как началось «перетягивание одеяла», выяснение отношений – «кто кого круче». О чём вы? Зачем гнобить друг дружку и сеять лишние ссоры? Все мы в одной «консервной банке» и выбраться из неё «до срока» не получится. Для меня сейчас важно идти верным курсом, найти какой-то компромисс: «лавировать» так, чтобы сохранить нейтралитет в столкновениях между «фракциями». В противном случае, наблюдения «постороннего» придётся прекратить…

Стоя в строю, маршируя по плацу, ощущаешь, как сознание словно отделяется от тела. Мысленно всё чаще возвращаешься к прошлому. Вспоминаются отдельные фрагменты жизни – счастливые и «ошибочные». Смотришь на себя по-другому, глубже и строже. Осознаёшь: в прошлом в каких-то ситуациях надо было действовать иначе. Есть и один плюс в моём нынешнем положении – возможность пересмотреть прошедшую жизнь критично и взвешенно. Сейчас, когда я вырван из налаженной жизни, выпал редкий шанс остановиться и подумать. А подумать, есть о чём. Найду ли силы, чтобы измениться? Изменюсь ли? Не знаю…

Осознаёшь истинную ценность всего: вещей, поступков, чувств. Кажется, что родился заново, а может быть, просто – наконец-то открыл глаза и взглянул на мир.

Таганка.

«Облиняли»… Куда только делась мягкость, пушистость и добродушие? Не узнаю многих из тех, с кем познакомился «на газоне» в К… Какие-то животные инстинкты, без тени «светского лоска»! Стоит отметить, пожалуй, это началось почти сразу же после переодевания в «зелёнку», только не слишком бросалось в глаза. Наблюдаю за прежними приятелями и всё больше склоняюсь к выводу: «мирская шерсть» таила под собой банальных «двуногих», хотя внезапно «облинявшие» глубоко уверены в том, что они люди «особой породы».

С чего же всё началось? Да, как обычно, – с делёжки «власти». Вот где ощущаешь себя энтомологом, наблюдающим «жизнь мирка насекомых», в котором беспрестанно идёт борьба за власть – на их языке, за «место под солнцем»! Но, единожды избрав принцип быть на своей стороне, а не на стороне одного из враждующих «лагерей», его и буду держаться! В результате я остаюсь в стороне от всей этой суеты и «делёжки».

«Быт», если его так можно назвать, порой напоминает тюрьму. Это выражается не столько в «колючке» по забору, сколько в нравах. Уже появились первые «блатные» со свитой «подлизал». Затруднюсь сказать, кто из них более мерзок. Насмотревшись криминальных сериалов, новоявленные юные «паханы» по-обезьяньи копируют «блатную жизнь» и «понятия», при этом никто из «облинявших» об этих самых «понятиях» никакого понятия не имеет. Ирония в том, что в представлениях мнимых «блатных» не принимает никакого участия тот, кого, с некоторой натяжкой, можно было заподозрить в криминальном прошлом. Был у нас один такой (сидел за что-то, не знаю), рукастый – механик, пару дней назад где-то в гаражах «осел», – там и «механит». Понаблюдав извращенные «игры блатных», он поморщится – покривится, а потом плюнет, да уйдёт.

Разбираться, кто под кем ходит, да под чью дудку пляшет, не стану, потому что – скучно. Интересно наблюдать их психологию, поведение, что называется, «варку в собственном соку». Пытались втянуть в эти «игры» и меня. Не получилось! Перефразируя слова песенки, скажу: «плюнул на плешь им и послал к лешему».

Быть вне игры непросто! В куцем разуме одноклеточных «бутафорских блатных» больше трех – четырех мыслей одновременно не умещается. Если ты не с ними, значит – ты враг, который надеется коварно их свергнуть. Вершина блаженства – безделье и несколько «воздыхателей» (из таких же «двуногих») рядом, готовых услужить.

Не стоит кривить душой! Я не идеален! Признаюсь, поспать и поесть сам не прочь. Но отдых и еда тем слаще, чем дольше к ним топаешь! После труда еда хороша! А ходить в столовую мне нравится не только из-за еды. Мне интересна комедия, которую «ломают» верноподданные «актёры». Несколько раз на дню играется пьеса: «Приём пищи венценосным насекомым». Другой в репертуаре нет. Без улыбки на ужимки актёров смотреть трудно! Реплики одни и те же: то хлеб плохо пропечён, то каша не доварена или слишком густа-жидка, то им слишком мало положили мяса…

Из всех тех, с кем познакомился на призывном, осталось двое друзей – Саня, да ещё мой тёзка. От остальных я отдалился – слишком увлеклись они своей «игрой». Человеческое быстро утрачивается. Не так должен выглядеть человек! Не так!

Медрота

Позавтракали и в медроту. Зачем? Спросить было не у кого. Лейтенанта не было. Зато был капитан. Капитан говорил, словно рычал, лязгал зубами, как волк после зимы. По полному безразличию наших сержантов, можно было догадаться, что злость была привычным, каждодневным состоянием военного чина.

За время пути от столовой до медроты из уст капитана мы услышали о себе немало лестного, не буду приводить сложную словесную конструкцию, – очень уж она трёх-пятиэтажная!

Построили перед кабинетом, раздели и – мы стали ждать. Недолго… Часа два! Капитан не спешил… Осмотр начался в первом часу, когда «волнения» в нашей среде начали нарастать – до обеда- то чуть-чуть.

Кабинет-приёмная был с двумя дверями: в одну дверь заходили, из другой – выходили. Моя очередь подошла довольно быстро.

Я вошёл в просторный кабинет. За столом сидело всё то же угрюмое лицо – капитан.

– Ты почему такой рахитный? – спросил капитан, он же военный медик.

Опешив, я решил ковать железо, пока оно горячо:

– Никак нет, выгляжу настолько, насколько кормят.

Оно и понятно, было бы неплохо разжиться дополнительным пайком: тут тебе и рыба, и мясо, и фрукты, и другие, не менее соблазнительные, дефицитные продукты.

От моей наглости доктор задохнулся, стал красным и разразился тирадой, из которой приведу немного – не всё понял.

Оказывается, он и без меня – «задохлика» умеет читать (в личном деле)… Да и кто бы меня спрашивал? Разрешал говорить и т.д. и т.п. В общем, понятно. Спасла меня медсестра. Она ворвалась в его «монолог» с вопросом: «Может обследуем?» Поперхнувшись на полуслове и закашлявшись при этом, капитан махнул рукой…

Меня повели куда-то вглубь помещения, где и состоялось ОБСЛЕДОВАНИЕ! Там, обвешали проводками и липучками. Что они надеялись найти, я так и не понял, – из всего визуально наблюдаемого «оборудования», я опознал только кардиограмму. Затем, обратным ходом – к капитану. В кабинете сидел очередной бедолага, которого угораздило пожаловаться на головную боль. Я как раз застал окончание тирады медика, от которой голова больного могла ещё сильней разболеться.

Увидев меня, он прервался на полуслове, жестом выпроводив призывника. Усадил меня на его место, отметив в личном деле предыдущего «пациента»: «жалоб нет». Капитан что-то недовольно бубнил себе под нос. Он взял меня за правое запястье, прислушался, затем – за другое. Несколько раз повторил свои действия. Очевидно, капитан проверял пульс. Вдруг он весь вспыхнул и заявил: «Кругом одни симулянты! И этот тоже мешает работать». Ничего не добившись от моего пульса, ибо пульс-симулянт, как и я, не желал сдаваться, капитан подвел итог осмотра. Никогда не догадаетесь, какая запись его венчала! Меня выпроводили в коридор…разумеется, без пайка…

Продолжение следует…

Николай Соловьёв