На берегу песчаном моря, Что отвергает плоть мою, Раскинувшись, не чуя боли, Лучей смертельных жар ловлю. Ослеп давно, но не от света. Пусты глазницы. На ветру Взъерошил перья ворон где-то, Склевав глаза мои, ушедши в темноту. Дразня эгоистичными волнами, Моей руки касается вода. Она тепла,
Ты приходишь домой Совершенно другой. Где истинен, где ложен — Выявить сложно. Среди тысяч мужчин И миллиона женщин. Идет дождь. Капли в нем – аналог, Но каждому своя рожь И немного пустой земли, вдобавок. Каждому свой взгляд, Расчерченный множеством опций. Руки в жестах горят, Но
Я читаю стихи по губам Алебастровым почерком рук. И шепчу, как молитву из сна: «Прекрати же молчания стук». Жаркий вздох вырывается … и прекращается крик в тишине, Мир трещит, упираясь в виски, И теряется смысл в окне. Изрывается солнечный всплеск! И отложен их голос на
Лето читало длинные мысли. Синяк на запястье цепляет рассвет. Мы лгали, и руки ныряли под кисти. Печалями папоротник взял. В лица — снег. Серебряный день. Сине- белое платье. Глубже слова. И фаланги — на кровь. Сколько дышать под улыбками в счастье? Слово. За слово. Не
Бледнолицый ночи диск Взгляд опустит к миру, Где в тени блуждает риск, Став холодным к пиру. Шелест рук, оваций круг, Но молчанье сверху… И лишь шёпот двух старух Приземлит Эстера. Ровно в полночь подниму Серые глаза: Что влечёт к тебе, пойму, Чёрная звезда. Дмитрий Альтман
Сливаются в омуте нежной души Нескромные слёзы ушедшего лета, Смягчая горячие трубы машин, Сменяя пожары на серое небо. Смотрю на стеклянную корку свою, Пронизанный светом скупого прозренья, Вижу, что капли, сливаясь в одну, Вверх поднимаются долго, в сомнении. В сомненьях и я, закованный в колбе:
…Не забудь, что в солонке с цветами – сахар, а соль – в красной чашке. Под хрустальной вазой, по-моему, я спрятала сотню, а может, и две. На нашем заднем дворе опять зацветут ромашки. Ты полей их и лейку на место поставь, у дверей. На комоде
Ненависть Вновь Заливает Взор. Думала — Кончилась эта затея. Только в руках я сжимаю топор С черным металлом в крови перед дверью. Кажется, Снова Покинули силы. Явно не сможешь пойти против Этого! И не идешь, Подорвавшись на мине Непонимания, Боли, Смятения. Перед глазами кровавое небо.
Хочется крикнуть в лицо, Да правда, боишься ранить. Да только вот не боятся камни кидать в тебя. Хочется с горя напиться, Да только боишься правды, Правды, что может открыться из уст под поток бытия. Хочется не просыпаться, Да только вот смерти боишься, Ведь мало ли,
*** Остался Эпилог, а я не смог остаться – От суетливых дней сбежал на перегон, Где вместо лошадей стоят одни паяцы, И слышен дикий смех, что заглушает стон! Распятый Пилигрим…и слышны крики «браво!», Когда Его текла в живую землю кровь! Кто этот человек? Какое