*** Сиянье маяка слепит мои глаза, Но зрение к чему решившим бросить якорь? Сценарий утвержден – и нет пути назад, Хотя от маяка недолго до маньяка. Последний в Бездну шаг вновь стал очередным. Еще, бывает, мрак нашептывает сказки О том, что на свету все радости
На берегу песчаном моря, Что отвергает плоть мою, Раскинувшись, не чуя боли, Лучей смертельных жар ловлю. Ослеп давно, но не от света. Пусты глазницы. На ветру Взъерошил перья ворон где-то, Склевав глаза мои, ушедши в темноту. Дразня эгоистичными волнами, Моей руки касается вода. Она тепла,
Ты приходишь домой Совершенно другой. Где истинен, где ложен — Выявить сложно. Среди тысяч мужчин И миллиона женщин. Идет дождь. Капли в нем – аналог, Но каждому своя рожь И немного пустой земли, вдобавок. Каждому свой взгляд, Расчерченный множеством опций. Руки в жестах горят, Но
Я читаю стихи по губам Алебастровым почерком рук. И шепчу, как молитву из сна: «Прекрати же молчания стук». Жаркий вздох вырывается … и прекращается крик в тишине, Мир трещит, упираясь в виски, И теряется смысл в окне. Изрывается солнечный всплеск! И отложен их голос на
Лето читало длинные мысли. Синяк на запястье цепляет рассвет. Мы лгали, и руки ныряли под кисти. Печалями папоротник взял. В лица — снег. Серебряный день. Сине- белое платье. Глубже слова. И фаланги — на кровь. Сколько дышать под улыбками в счастье? Слово. За слово. Не
Бледнолицый ночи диск Взгляд опустит к миру, Где в тени блуждает риск, Став холодным к пиру. Шелест рук, оваций круг, Но молчанье сверху… И лишь шёпот двух старух Приземлит Эстера. Ровно в полночь подниму Серые глаза: Что влечёт к тебе, пойму, Чёрная звезда. Дмитрий Альтман
Сливаются в омуте нежной души Нескромные слёзы ушедшего лета, Смягчая горячие трубы машин, Сменяя пожары на серое небо. Смотрю на стеклянную корку свою, Пронизанный светом скупого прозренья, Вижу, что капли, сливаясь в одну, Вверх поднимаются долго, в сомнении. В сомненьях и я, закованный в колбе:
…Не забудь, что в солонке с цветами – сахар, а соль – в красной чашке. Под хрустальной вазой, по-моему, я спрятала сотню, а может, и две. На нашем заднем дворе опять зацветут ромашки. Ты полей их и лейку на место поставь, у дверей. На комоде
Ненависть Вновь Заливает Взор. Думала — Кончилась эта затея. Только в руках я сжимаю топор С черным металлом в крови перед дверью. Кажется, Снова Покинули силы. Явно не сможешь пойти против Этого! И не идешь, Подорвавшись на мине Непонимания, Боли, Смятения. Перед глазами кровавое небо.
Хочется крикнуть в лицо, Да правда, боишься ранить. Да только вот не боятся камни кидать в тебя. Хочется с горя напиться, Да только боишься правды, Правды, что может открыться из уст под поток бытия. Хочется не просыпаться, Да только вот смерти боишься, Ведь мало ли,