Русская историческая проза конца XX- начала XXI веков
Русская историческая проза конца XX- начала XXI веков
ОБЗОР: Художественное осмысление советской эпохи в произведениях писателей русского зарубежья конца 20- начала 21 вв. (И. Ефимов И Б. Хазанов).
Обзор составлен автором по статье: Бедрикова, М.Л. Особенности художественного осмысления советской эпохи в произведениях авторов русского зарубежья конца ХХ – начала ХХI вв. (повести Б. Хазанова и «Связь времен. Записки благодарного. В Старом Свете» И.Ефимова) /М.Л. Бедрикова / / Русскоязычные писатели в современном мире / под ред. проф. М.М. Полехиной: сб. материалов Международ. науч. конференции «Русскоязычные писатели в современном мире: литература и культура русского зарубежья». — Вена: Венский Литератор, 2014. С. 265-271.
Русская историческая проза. Что она собой представляет в наши дни, на рубеже ХХ – ХХI вв.? Литературоведы, студенты — филологи, старшеклассники и школьные учителя литературы и истории хорошо знают классические исторические романы ХIХ – ХХ вв.: «Арап Петра Великого», «Капитанская дочка» Пушкина, «Кюхля», «Смерть Вазир – Мухтара» Тынянова, «Разин Степан» Чапыгина, «Петр Первый» А. Толстого, «Святая Елена, маленький остров» Алданова. Существует ли русская историческая проза в наше время? Рассмотрим творчество исторических романистов -современников, соотечественников, мало известных широкому кругу читателей авторов, волею судьбы оказавшихся за пределами Отечества.
Судьбы Б. Хазанова (р.1928) и И.Ефимова (р. 1937) имеют некие «схождения»: будучи советскими писателями, эти авторы вступили на путь инакомыслия и в эпоху «брежневщины» эмигрировали на Запад вслед за такими литераторами, как А. Амальрик, П. Вайль, А. Генис и др. В настоящий момент Борис Хазанов живёт в Германии, а Игорь Маркович Ефимов – в США, штате Нью-Джерси. Симптоматично, что в издании «Русская литература сегодня: Малая литературная энциклопедия» (2012) среди множества имен (более двух тысяч) Б. Хазанов и И. Ефимов не затерялись: им посвящены отдельные статьи, снабжённые подробными справками [4: с. 303; 900- 901].
Почему писатель Игорь Маркович Ефимов оказался за рубежом и живет до сих пор в США (хотя в России он бывает, начиная с 2000- х гг.)? Об этом можно узнать из мемуаров. Мемуары И. Ефимова «Связь времён. Записки благодарного. В Старом Свете» ассоциируются с предыдущим опытом «литературы изгнания» (А. Герцен «Былое и думы»), а также с русской автобиографической прозой второй половины 19 – начала 20 вв. Повествование ведется с 1937 г. по 1978 г. и в его перипетиях совпадает с фактами советской эпохи. Изображение частной жизни наполнено особым напряжением, ибо автор (его образ) периодически оказывается в русле политических событий.
С точки зрения жанрово — стилевой, перед нами «собранье пёстрых глав». В книгу включен и дневник. «Венский дневник» (гл.20, заключительная) фиксирует день за днём происходящее в самый тяжелый для И.Ефимова и его семьи период – начало эмиграции, с июня 1978 г. Есть смысл обратиться к данному тексту, проливающему свет на отношение автора к самому явлению эмиграции.
Характерна «установка» автора «не потерять ни одной детали». И. Ефимов хочет быть честным перед воображаемым читателем и самим собой. В дневнике есть констатация почти механически совершаемых действий и психологически объёмное повествование о тягостных раздумьях. «7. 07. 1978. В Австрию въехали утром, ровно в 6 ч. Колючая проволока, сигнальные вышки, чешские пограничники с автоматами Калашникова – всё осталось позади, а австрийских все не было. Только на первой станции (Хохенау) они вошли в вагон. «Эмигранты есть?» — «Есть» [2: с. 422]. В «Венском дневнике» запечатлелось лето и осень 1978 г. в Старом Свете. Хлопоты в связи с публикацией книги «Бедность народов» перемежаются с впечатлениями от встреч в эмигрантских издательствах «Континент», «Русская мысль», «ИМКА- Press». Чаще других в дневнике звучит имя С. Довлатова. В «Венском дневнике» есть очень характерное для И. Ефимова размышление об уроках истории и уроках жизни. Неслучайные случайности постепенно выстраиваются в некую «цепь», что заставляет писателя «конкретные» картины завершать глубокими обобщениями. Так, в последней записи от 30.11.1978 г. после описания трёх эпизодов в Женеве, перед перелетом в Новый Свет, И. Ефимов заключает, что уроки истории не усвоены и до сегодняшнего дня. «На этой печальной ноте самолет перелетел из Старого Света в Новый» [2: с. 435].
Необычность книге «Связь времён» придаёт образ «благодарного автора». Стандартное выражение «автор благодарит» в воспоминаниях и в художественных произведениях («Не мир, но меч», «Новгородский толмач») наполняется особым смыслом. «Записки благодарного» — это воспоминания человека, покинувшего родину сознательно, но, в отличие от других диссидентов, не проклинающего своё прошлое в СССР, но принимающего его как данность. «Благодарному» автору присуще мудрое отношение к жизни, приятие судьбы. В гл. 11, 14 И. Ефимов говорит о благодарности, буквально перечисляя факты, которые можно воспринимать как подарки судьбы.
Сюжетно — композиционная организация «Связи времён» может быть уподоблена жанру «путеводителя» по судьбе и творчеству писателя И. Ефимова в СССР. «По волне памяти» автора читатель путешествует во времени «от станции» к «станции»: от первых впечатлений ребенка («Эвакуация» в гл. 1 «Сын врага народа» (1937- 1945)) к хрущёвской Оттепели («Днем — оттепель, ночью возможны заморозки (1953- 1960)), но подробнее И.Ефимов останавливается на периоде, совпавшем с юностью: знакомство с И.Бродским, авторами ленинградского самиздата в 1959- 1965 гг.
Особенности восприятия Оттепели наиболее ярко выражаются в главе «Три голоса (1961- 1965)». И.Ефимов воспринимает переломное время через призму культуры, литературы в частности: что читал в эти годы? На первом плане читательский опыт, а затем только — частная жизнь и события политического характера. «В 1961-1962 годах в моей читательской судьбе произошли – одно за другим – три события, которые я могу считать поворотными, разбивающими жизнь на «до» и «после». Первое событие называлось Сэлинджер, второе – Бродский, третье – Солженицын» [2: с. 161]. Студент И.Ефимов, как и другие люди его поколения, соотносили собственное «я» с «я» Холдена Колфилда. Общее с героем «Над пропастью во ржи»- это «безнадёжная несовместимость с окружающим миром» [2: с. 162]. Возможно, благодаря Сэлинджеру в прозе И. Ефимова отражается честный, критический взгляд на мир.
Впечатление от поэмы «Шествие» И. Бродского «можно было бы сравнить с мучительной, все тело сотрясающей болезнью» [2: с. 166]. В указанной главе мы находим развёрнутую метафору, позволяющую автору выразить ощущение человека, находящегося «внутри» тоталитарной системы — метафору «вакуума»: «Как запас кислорода в акваланге, заученные строфы (поэмы И. Бродского – М. Б.) помогали задыхающемуся сознанию переплывать минуты и часы – без — воздушного – без- духовного – бес – смысленного пространства» [2: с. 167].
В оценке Солженицына И. Ефимов «совпадает» с другими своими современниками. Это сильнейшее потрясение при чтении повести «Один день Ивана Денисовича»: «Лагерь! Вот он, значит, какой!… Для многих молодых людей духовная жизнь невидимо распалась на «до» «Ивана Денисовича» и «после»» [2: с. 170]. И. Ефимов видит в повести, направленной против сталинщины, общечеловеческий смысл. «Человек борется в одиночку с враждебным миром, и мы, читатели, с горячим сочувствием следим за этой борьбой. Ничего увлекательнее этого мировая литература не могла придумать со времен гомеровской «Одиссеи»» [2: с. 172].
Атмосфера брежневских «семидесятых» воспроизводится в гл. 15 «Приют спокойствия, трудов и вдохновенья (1970 и после)». Жизнь городского семейства Ефимовых («Дачники») протекает на фоне жизни колхозной деревни. Насущной задачей горожан была «добыча пропитания в нашей любимой деревне». «Начав работу над книгой «Бедность народов», я пытался вглядеться в феномен этого вечного советско-российского недоедания» [2: с. 324]. По мере чтения автобиографического повествования создаётся психологически объёмная картина жизни в СССР. Писателю удаётся сочетать объективность историка, философа с субъективным взглядом художника благодаря постоянной смене ракурсов изображения. Повествование от первого лица сопрягается с рассказами о писателях — диссидентах. Ключевым словом для понимания «советско-российской» действительности в «Связи времён» является «империя».
Оглавление книги ведёт читателя по Советской Империи: её столице (гл. 14), по Ленинграду послевоенному (гл. 2), мирно процветающему (гл. 7), по окраинам империи (гл.13). Предпоследняя гл. 19 носит название «Сменить империю (1977 -1878)».
В исторических романах И. Ефимова также интересует судьба империй в истории человеческой цивилизации. В произведении «Пелагий Британец» (в журнальном варианте «Не мир, но меч», 1996) изображается Римская империя периода упадка. Примечательно, что И. Ефимов активно использует форму летописи. «Хроника времён заката», как определил жанр сам автор, повествует о жизни Римского государства начала V в. Читатель знакомится с рукописью Альбия Паулинуса, «скромного писца» дворцовой канцелярии, который необыкновенно живо воссоздаёт образ современного ему мира и образы современников. Это христианский мыслитель Пелагий, осветивший жизнь Альбия своими идеями, выдающаяся правительница Августа Галла Пласидия, Юлиан, любимый ученик Пелагия, распространяющий учение гонимого учителя и многие др. Исторические параллели напрашиваются сами собой. Есть «совпадения» в ощущении «хода времени», в осмыслении проблемы «человек и история» у писателя И. Ефимова и его творения – летописца Альбия. Автор «Связи времён» также явился современником и свидетелем переломной эпохи в 20 в., как и Альбий – упадка Рима.
Летописец запечатлевает время. «Ведь никто не знает ещё, как описывать гул текущего времени. А я чувствовал, что это именно время – грохочет и бурлит кругом, как река в порогах» [1: с. 4]. Развёрнутая метафора «реки – потока» всепоглощающего времени, несущего человека, – это дань красноречию летописца, однако метафора навеяна восприятием автора. В послесловии к роману «Говорит благодарный автор» И. Ефимов признаётся, что стремился воплощать «смутные образы далёкого прошлого в сцены и главы романа, рассчитанного на современного читателя» [1: с. 314].
У И. Ефимова необычно авторское ощущение времени исторического как конкретного, материального. Как добиться объективности? Автор «Связи времён» вторит Альбию Паулинусу: «Как можно описать мчащуюся реку, пока ты сам внутри неё, пока тебя несёт и швыряет?» [1: с. 4]. Как видим, писателю необходимо «панорамное зрение», «желание взглянуть назад». Заметим, что «Связь времён» опубликована через два десятилетия после распада СССР, поэтому книга содержит анализ пережитых событий. В «Заметках благодарного» изображение ситуации «расшатывания» основ Империи ведется с помощью художественных, публицистических средств, авторских комментариев, отступлений исторического, философского характера.
В «Записках благодарного», как и в исторической прозе, И. Ефимов изображает личность в «потоке истории». В героях, близких автору, всегда подчёркивается независимость натуры, верность убеждениям, глубина веры. В романе И. Ефимова «Новгородский толмач» ситуация необычная, ибо герой меняет убеждения. Чех Стефан Златобрад, прибывший на Русь Ивана Третьего с миссией распространения католической веры, по ходу сюжета обретает новую родину, пересматривает прежние ценности, переходит в православие. В исключительных обстоятельствах, полагает И.Ефимов, смена родины и веры может оказаться единственным выходом для личности остаться собой. Стефан Златобрад – сын гусита, то есть «заблудшего еретика». Автор романа – сын репрессированного. Биографический момент психологически сближает автора и героя.
И. Ефимов в «Связи времён» осознаёт, насколько опасно для общества слепо следовать догмам – церковным или идеологическим. Он сосредоточен на проблеме «писатели и власть», проблеме гуманизма. Хлёсткие заголовки главок в гл. 19 «Сменить империю (1977-1978)» передают стремительный ритм и логику событий, повлёкших за собой отъезд: «Кисельные берега победившего социализма», «Бедность народов», «Пора!», «Рвать по живому», «Подготовка», «Прощание». «Мне было ясно, что за такую книгу (имеется в виду «Бедность народов», 1977 г., самиздат под псевдонимом Адам Кузнецов – М. Б.) не отделаться исключением из Союза писателей» [2: с. 412]. В 1978 г. писатель с семьей эмигрировал в Америку.
Интересен также опыт осмысления советской эпохи в творчестве Б. Хазанова (эмигрировал в 1982 г). Его проза отличаются сочетанием философичности и психологизма. Судьба Б. Хазанова связана с культурными и политическими событиями середины 20 в. Не случайно писатель сконцентрировал внимание на таких проблемах, как «человек и история», «личность и тоталитарное государство». Психология человека, попавшего в политическую машину времени, раскрывается в ранних повестях «Запах звёзд» (1969), «Страх» (1970), «Час короля» (1975).
Б. Хазанов глубоко исследует «источники» тоталитарного сознания. Так, в произведении «Хроника N. Записки незаконного человека» (1995), изображается русская провинция середины 20 в. С точки зрения автора, источником несвободы является «обыденщина», эта вечная российская беда. Именно механически протекающая жизнь глубинки порождает бездуховность, лишает человека воли. В романе «После нас потоп» разворачивается история инакомыслящего интеллигента И. Рубина. Автору удалось воссоздать психологическую атмосферу «брежневщины», что особенно ценно, ибо даже в мемуарах современников «психологию» эпохи невозможно воспроизвести в полной мере. Средоточием основных мотивов творчества Б. Хазанова стала повесть «Возвращение» (2001).
В повестях рубежа 20-21 вв. писатель художественно осмысливает категорию «памяти». Б. Хазанов принадлежит к поколению, пережившему Великую Отечественную войну. В повести «Третье время» (2003) память возвращает автора в прошлое, в пору детства, опалённого войной. «Слишком часто оказывается, что память – не летописец, а беллетрист; память вкладывает в события профетический смысл и придаёт им литературную завершённость, превращает незначащие впечатления в события, возвышает случай в ранг судьбы» [3: с. 85]. В авторских размышлениях о природе войн, о катастрофичности для человечества войн мировых Б. Хазанов близок И. Эренбургу – публицисту, В. Гроссману – автору «Жизни и судьбы». «Город на Волге утратил стратегическое значение, но его надо было взять. Река, вся в пламени, стояла перед глазами и казалась недостижимой. Город удалось отстоять, но его уже не существовало…Героизм, страх, самоотверженность и звериная жестокость обесценили все остальные чувства и перечеркнули культуру» [3: с. 84].
Юный автобиографический герой повести «Третье время» эвакуирован с матерью из Москвы. Подросток переживает взросление, которое совпало с 1940-ми гг., мечтает стать писателем. Настоящим открытием и откровением для мальчика оказываются идеи доморощенного философа больного Ченцова из местного госпиталя. Кажется, Б.Хазанов вкладывает в мысли Ченцова собственное понимание времени: «Настоящее, подлинное время… Это время нелинейное, внутреннее время, и ты всегда в нем жил, с тех пор, как Бог вложил в тебя живую душу…» [3: с. 95]. История же, подобно Минотавру, пожирает всех. Произведение Б. Хазанова представляет несомненный интерес для современных читателей, ибо побуждает к размышлению о смысле человеческой жизни и о подлинном смысле истории.
ЛИТЕРАТУРА
- Ефимов, И. М. Пелагий Британец: Исторический роман / И.М. Ефимов. – М.:ТЕРРА – Книжный клуб, 1998. – 320 с.
- Ефимов, И. Связь времён. Записки благодарного. В Старом Свете / Игорь Ефимов.- М.: Захаров, 2011. – 464 с.
- Хазанов, Б. Третье время: Повесть // Дружба народов. – 2003. — №5.- С. 81- 106.
- Чупринин, С. И. Русская литература сегодня : Малая литературная энциклопедия / С.И. Чупринин. – М.: Время, 2012. – 992 с.
Бедрикова Майя Леонидовна – доцент кафедры литературы института истории филологии и иностранных языков, кандидат филологический наук, доцент.