Дорогие читатели! Литературный клуб «ТЕРРА ЛИТЕРАТУРА» предлагает материал из книги профессора русской церковной истории И.И. Малышевского (1827–1897) о великих просветителях Кирилле и Мефодии.  Братья Кирилл и Мефодий создали славянскую письменность, их подвиг дал славянским народам возможность читать и писать на своем языке.

Малышевский И.И. Святые Кирилл и Мефодий. М.: ТЕРРА – Книжный клуб; Литература, 2001. – 352 с.                                            

«Родиной святых братьев был г.Солунь [Салоники] на южной окраине Македонии у берега Солунского залива, северо-западной оконечности греческого архипелага. Солунская равнина … в течение ряда веков населялась славянами…

То была семья Льва и Марии, людей знатного происхождения и высокого положения в Солуни. Имя Марии упоминается в кратком житии Кирилла позднейшего происхождения».

Кирилл (ок. 827–869: до принятия христианства в 869 монашества – Константин, Константин Философ) и Мефодий (ок. 815 – 885). В 863 были приглашены из Византии кн. Ростиславом в Великоморавскую державу для ведения богослужения на слав. яз. Перевели с греческого на старослав. яз. основные богослужебные книги. Канонизированы.

«…В 851 г. Константин [младший из братьев] совершил свой первый миссионерский подвиг в миссии к сарацинам. Св. братья провели на Олимпе несколько лет, деля время между молитвой и книжными занятиями… Константин, отказавшийся от библиотекарства и профессорства, мог зачитываться священными книгами преимущественно для просветительского, миссионерского призвания. Поддержку мысли о просвещении славян он нашёл у старшего брата Мефодия, который пришёл на Олимп после многолетнего управления славянской областью, в беседах с которым он мог многое услышать о духовном состоянии и духовных нуждах славян… так определилась мысль об учительстве для славян.

Необыкновенная способность к языкознанию как особенное свойство личных дарований… развивалась у Константина с той поры, как он, четырнадцатилетний юноша, с плачем вымаливал у солунского странника знания грамматики, готовый пожертвовать за это всей долей своего наследства…»

Прим.: Странствующие учителя, заводившие частные временные школы, были явлением довольно обычным у греков как древней Византии, так и в позднейшее время. Город Солунь имел и своих местных учителей. Скорее всего, это предание, так как в Солуни Константину покровительствовал сам митрополит Лев философ, занимавшийся школьным образованием, поэтому не было надобности с мольбой обращаться к случайному, заезжему учителю.

«Вот что говорится в житии о занятиях Константина в Херсоне. «Нашёл он евангелие и псалтирь, писанные русскими письменами, нашёл и человека, говорящего русской беседой, речью, беседовал с ним, воспринял от него силу русской речи и применил к своей, то есть греческой или славянской (ибо знал обе) речи письмена русской, гласные и согласные, трудясь над этим с молитвою к Богу в сердце своём, скоро стал читать и объяснять и русское евангелие, так как многие удивлялись этому и хвалили Бога». Это загадочное место жития и служит предметом многих споров в науке. То, что Константин, как любитель книг, знания и языкознания, уже как опытный путешественник, наконец, как христианский миссионер, встретил не известного ему русского человека-христианина и у него русское евангелие… — это понятно само собой… Но кто был этот загадочный русский человек, что такое было его русское евангелие?»

«В 862 г. моравский князь Ростислав (846-870), посоветовавшись со своими родичами и боярами, прислал посольство к царю Михаилу с такой речью: «Люди наши отверглись поганства, и мы держим теперь закон христианский; но не имеем учителя, который сказал бы нам истинную веру христианскую на нашем языке, чтобы и другие страны, взирая на нас, подобились нам. Итак, пришли к нам, царь, такого учителя и епископа, ибо от вас добрый закон исходит на все страны». Так передаётся речь посольства в житии Кирилла.

В житии Мефодия прибавляется к ней следующее: «Прибыли к нам многие учителя христианские из волохов (итальянцев), греков и немцев и учат нас различно. А мы, славяне, – люди простые и не имеем никого, кто бы нас наставил на истину и понятно научил нас».

По поводу посольства царь созвал собор или совет и, пригласив на него Константина, дал ему выслушать речь послов и сказал: «Слышал, философ, эту речь; знаю, ты не так здоров, но этого дела никто другой не может совершить так, как ты; дам тебе многие дары; возьми брата твоего, игумена Мефодия, и идите; ибо вы солуняне, а солуняне все чисто говорят по-славянски».

Константин отвечал: «Я слаб телом и болен, но рад идти туда, если они (моравские славяне) имеют буквы (то есть книги) на своем языке.

Царь сказал на это: «Дед мой и отец мой и иные многие, искавши этого, не обрели; как я могу обрести?

Если ты восхочешь (изобрести буквы славянские), то может дать тебе это Бог, дающий всем просимое с верой и отвергающий толкующим».

Философ согласился идти. По обычаю, он уединился на молитву с братом Мефодием и с другими единомышленниками. И вскоре Бог, услышавши молитвы рабов своих, явил просимое, дал Константину составить славянские письмена, и он начал писать евангельские слова:

«искони бе Слово, и Слово бе у Бога, и Бог бе слово».

Царь обрадовался и прославлял Бога со своими советниками.

Константин и Мефодий, с новопереведёнными священными книгами, отправились в Моравию, а царь отправил с ними дары и следующую грамоту к князю Ростиславу:

«Бог, хотящий всем в разум придти и подвигнуться на высшее совершенство, ведав твою веру…явил книги на вашем языке, чтобы и вы притчены были к великим народам, которые славят Бога на своем языке. Итак, посылаем к вам того, кому Бог явил их, мужа честного и благоверного, весьма книжного и философа…»

Таково начало великого подвига святых братьев, как славянских первоучителей. Величие этого подвига заключается не столько в изобретении славянских письмен, сколько в переводе священных книг, а еще более в самой мысли о переводе их и в мысли ввести чтение на народном языке в богослужение…»

Имел ли Константин помощников в своем труде?

…Жития св. братьев Кирилла и Мефодия прямо дают заключить, что они имели и других помощников и последователей. <…> Вероятно… образованные лица из местных славян ил даже какое-либо духовное лицо из моравлян, могшее быть в моравском посольстве.

Вопрос о том, какие письмена составил Константин: кириллицу или глаголицу?

Это вопросы славянской филологии, где они доселе остаются предметом нескончаемых споров. Имея в виду, что в выводах …мы можем говорить о данном предмете, держась, по возможности, только в области исторических соображений:

А) Бесспорным фактом может быть признано существование славянских письмен у славян в язычестве…каковы, например, черты и резы, упоминаемые Храбром. <…> Факт существования славянских языческих письмен не даёт ничего определенного для решения вопроса о происхождении славяно-христианских письмен, из которых письмена глаголицы некоторым хотелось привести в связь с резами и чертами… Попытки связать глаголицу с северными рунами, которые, как предполагалось бы, были занесены к славянам на юг и юго-запад готами или руссами, также не привели ни к какому определенному результату.

Б) В христианстве, до Кирилла и Мефодия, славяне, говорит Храбр, нуждались в греческих и римских письменах, следовательно, писали этими письменами. Это были, так сказать, транскрипции славянских слов по-гречески и по-латыни. <…> Вероятно, Константин и сам давно пользовался греческой транскрипцией славянских слов, подготавливая свой перевод… По этим опытам Константин мог в Корсуни «прикладывать» славянскую беседу к беседе русской, греко-славянские письмена к русским (то есть готским), и сличать их, для сравнения не только вообще языков этих письмен, но и для отыскания нового материала для создания славянских письмен.

В) Уже поэтому с исторической точки зрения представляется более сообразным, что Константин-Кирилл составил именно кириллицу. Кириллица есть в большей части букв (24 буквы из 38) азбука греческая, следовательно, всё сказанное склоняет … именно её признать делом Константина… И в глаголице те же буквы, что в кириллице, но они другой формы, и хотя в форме их находят черты сходства с греческим минускульным и курсивным письмом, но черты ..  неясные.

В частности: гораздо большее совершенство кириллицы в сравнении с глаголицей состоит в её гораздо большей простоте и ясности».

Но сама мысль о давности глаголитских письмен, восходящей даже к веку Кирилла и Мефодия, по-видимому не лишена основания…Этого вопроса мы здесь не берёмся решить.

Вопрос о том, на какой славянский язык перевёл Константин богослужебные чтения священного писания и церковные службы?

Прежде всего представляется наиболее сообразным то, что языком Константинова перевода был язык византийских славян, славян Византийской империи, но именно славян юго-восточной полосы Балканского полуострова, ближайшей к Солуни, Царьграду, Олимпу.

Вопрос о том, в каком звании отправились святые братья в моравскую миссию?

Константин в том же звании священника, без иночества, а Мефодий – инок, но без священства.

О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОНСТАНТИНА И МЕФОДИЯ В МОРАВИИ И ПАННОНИИ

По прибытии в Моравию св. братья были с честью приняты князем в его столице Девине или Велеграде. Славянская речь прибывших учителей, живая и глубокая сила учительного слова, кроткий и благочестивый дух их привлекли к ним сердца князя и моравских славян.

Потрудившись в Моравии три года и четыре месяца, св. братья, для утверждения богослужения на местном языке, задумали дать моравским славянам народное духовенство в лице воспитанных ими учеников. С ними отправляются они в Венецию в надежде испросить у граденско-венецианского митрополита или патриарха посвящение своих «стрижников», то есть приготовленных для посвящения чтецов.

Граденско-венецианский митрополит-патриарх был в глазах их канонически полноправным пастырем своей епархии. Он, казалось, мог оградить ближайших славян от нападок со стороны немецких епископов… Наконец, сама Венеция, хотя и управлялась своим дожем, но находилась под некоторым влиянием Византии…

На пути в Венецию св. братья посетили Паннонию и здесь паннонского князька Коцела, княжившего в г. Мосбурге при озере Блатно. Здесь братья остановились надолго.

Коцел с честью принял их и удержал, полюбопытствовал посмотреть и полюбил славянские книги, сам научился им, дал св. братьям пятьдесят учеников для обучения этим книгам и с почётом проводил в дальнейший путь.

Как прежде, как и в Хазарии, так и теперь св. братья не взяли ни от Ростислава, ни от Коцела ни золота, ни серебра, ни другой какой вещи. Держась евангельского слова о проповедниках, так же испросили у обоих князей свободу девятистам пленным. Эти пленные были из болгар, которые перед тем, в качестве союзников немцев, находились в войне с моравлянами».

Много испытаний выпало на долю народов, заселявших славянские земли.

«Народно-просветительное дело Кирилла и Мефодия, св. первоучителей славянских, дало священные ростки и в землях западных славян, каковыми являются чехи, поляки и др., у юго-западных, как хорваты, словинцы и др., у юго-восточных – болгары и сербы, наконец, у северо-восточных или русских славян».

Материал подготовила Бедрикова Майя Леонидовна – к. филол. наук, доцент